Спецпроект журнала «Филантроп»
Синдром супермена:
факты, мифы и цифры об эмоциональном выгорании
факты, мифы и цифры об эмоциональном выгорании
Психологи, эксперты НКО, профессионалы и обычные люди о том, что такое эмоциональное выгорание и как с ним справиться.
Эмоциональное выгорание – одна из болезней современности, многозадачности и большой скорости современного мира. Во многих странах эмоциональное выгорание официально признается заболеванием, связанным с трудовой деятельностью, которое нуждается в профилактике и лечении. Больше всего страдают от выгорания представители помогающих профессий – врачи, учителя, сотрудники НКО и третьего сектора.
"Филантроп" поговорил с психологами Людмилой Петрановской и Ольгой Плющевой, сотрудниками ведущих НКО, представителями бизнеса и обычными людьми о том, как узнать в себе признаки эмоционального выгорания, как с ними бороться и куда обращаться за помощью.
"Филантроп" поговорил с психологами Людмилой Петрановской и Ольгой Плющевой, сотрудниками ведущих НКО, представителями бизнеса и обычными людьми о том, как узнать в себе признаки эмоционального выгорания, как с ними бороться и куда обращаться за помощью.
10 причин эмоционального выгорания
Психолог Людмила Петрановская, Юлия Богданова, менеджер по КСО компании КПМГ, руководитель группы психологической поддержки "Феникс", и психолог службы помощи онкологическим больным "Ясное утро" Ольга Плющева - о причинах и особенностях выгорания.
Психолог Людмила Петрановская, Юлия Богданова, менеджер по КСО компании КПМГ, руководитель группы психологической поддержки "Феникс", и психолог службы помощи онкологическим больным "Ясное утро" Ольга Плющева - о причинах и особенностях выгорания.
1. Мы все попадаем в такое состояние, не нужно себя за это ругать
Людмила Петрановская: «Не думаю, что это состояние можно предупредить. Не корректно ставить перед собой задачу никогда в такое состояние не попадать. Лучше уметь обнаружить, что ты туда попал, и вовремя отползти. А если вместо этого начать себя ругать: «Как тебе не стыдно – люди страдают!», «Собралась, тряпка», – то дальше начнется уже совсем нехороший процесс. А вообще не попасть в такое состояние – это вряд ли возможно».
2. Есть профессии, которые находятся в группе риска
Людмила Петрановская: «Это, прежде всего, те профессии, которые имеют дело с большим количеством людей и с ситуациями общения: либо проблемного, например, те, кто работает в сервисах конфликтов с клиентами, или там, где сами люди страдающие (больные, старики, инвалиды), где в общение в принципе заложено некое неравенство и ситуация, что у вас вытягивают ресурс. И соответственно все люди, которые работают с зависимыми от них людьми, туда попадают – учителя, юристы, врачи, психологи, консультанты. Все они в группе риска по определению. Дополнительные факторы риска – это многозадачность, цейтнот, большие ожидания общества, например, когда ты становишься востребованным, все от тебя чего-то хотят, или у вашего проекта хронический дефицит ресурсов. Например, если люди работают просто за копейки, то это само по себе очень серьезный фактор риска».
3. Недостаточно высокая оплата труда
Людмила Петрановская: «Вся социальная сфера очень недооплачиваемая. А ведь деньги важны. С одной стороны, на символическом уровне это компенсация: если много отдаешь, то и получать нужно достаточно. Ну и на практическом уровне деньги - это возможность экономить силы, время, отдыхать и т.д. Если у вас был очень тяжелый день и вы к концу уже без сил, можете ли вы взять такси или это вам не по карману? Можете ли вы поесть в кафе с друзьями, поехать в отпуск в приятное хорошее место, где можно полностью расслабиться или вы должны экономить, снимать комнатку в Краснодарском крае с хамоватой хозяйкой и считать каждую копейку потраченную на фрукты? Деньги в этом смысле - непосредственный ресурс восстановления. При этом наши социальные работники, особенно в регионах, получают такую зарплату, на которую не то что отдыхать - жить невозможно. И поэтому у них кроме работы всегда еще полная нагрузка - огород, куры, что-то еще, потому что они иначе не выживут».
Людмила Петрановская: «Не думаю, что это состояние можно предупредить. Не корректно ставить перед собой задачу никогда в такое состояние не попадать. Лучше уметь обнаружить, что ты туда попал, и вовремя отползти. А если вместо этого начать себя ругать: «Как тебе не стыдно – люди страдают!», «Собралась, тряпка», – то дальше начнется уже совсем нехороший процесс. А вообще не попасть в такое состояние – это вряд ли возможно».
2. Есть профессии, которые находятся в группе риска
Людмила Петрановская: «Это, прежде всего, те профессии, которые имеют дело с большим количеством людей и с ситуациями общения: либо проблемного, например, те, кто работает в сервисах конфликтов с клиентами, или там, где сами люди страдающие (больные, старики, инвалиды), где в общение в принципе заложено некое неравенство и ситуация, что у вас вытягивают ресурс. И соответственно все люди, которые работают с зависимыми от них людьми, туда попадают – учителя, юристы, врачи, психологи, консультанты. Все они в группе риска по определению. Дополнительные факторы риска – это многозадачность, цейтнот, большие ожидания общества, например, когда ты становишься востребованным, все от тебя чего-то хотят, или у вашего проекта хронический дефицит ресурсов. Например, если люди работают просто за копейки, то это само по себе очень серьезный фактор риска».
3. Недостаточно высокая оплата труда
Людмила Петрановская: «Вся социальная сфера очень недооплачиваемая. А ведь деньги важны. С одной стороны, на символическом уровне это компенсация: если много отдаешь, то и получать нужно достаточно. Ну и на практическом уровне деньги - это возможность экономить силы, время, отдыхать и т.д. Если у вас был очень тяжелый день и вы к концу уже без сил, можете ли вы взять такси или это вам не по карману? Можете ли вы поесть в кафе с друзьями, поехать в отпуск в приятное хорошее место, где можно полностью расслабиться или вы должны экономить, снимать комнатку в Краснодарском крае с хамоватой хозяйкой и считать каждую копейку потраченную на фрукты? Деньги в этом смысле - непосредственный ресурс восстановления. При этом наши социальные работники, особенно в регионах, получают такую зарплату, на которую не то что отдыхать - жить невозможно. И поэтому у них кроме работы всегда еще полная нагрузка - огород, куры, что-то еще, потому что они иначе не выживут».
«Мы все попадаем в такое состояние временами. И я не исключение. В прошлом году я два месяца провела на даче с книжкой. Я отменила все, что могла, – вебинары, консультации. Просто поняла, что не могу больше слушать про несчастных детей!»
Людмила Петрановская
4. Нет стандартов и четких правил в секторе
Людмила Петрановская: «В нашем секторе нет четких норм. Стандартизированные процедуры, протоколы, границы - это очень важно, это бережет нервы и силы. Ведь принятие решения – очень энергозатратная вещь.
В том числе позволяет когда-то сказать: "Это мы делаем, это не делаем, извините. Но дадим контакты других, которые делают". У нас, к сожалению, нет культуры проработки технологий, а установление границ вообще считается «равнодушием». Каждое решение – помочь или отказать - как болото, еще больше заталкивает в депрессию. При этом контроля много, глупого и бессмысленного».
5. Бюрократизация – еще один фактор риска
Юлия Богданова: «Еще дополнительный фактор, конечно, огромная бюрократизация, в этой сфере очень много отчетов, очень много проверок, очень много необъяснимых требований ни о чем. И за несоблюдение какой-то ерунды могут обнулить всю вашу работу. То есть врач может за неделю спасти жизнь десяти людям, провести гениальные операции, а потом ему сделают выговор - если он недозаполнил бумаги».
6. Нет профессиональной подготовки
Юлия Богданова: «Людей помогающих профессий никто не учит правильной коммуникации – говорить нет, разделять ответственность, рассказывать про планирование. Этого вообще нет, а это очень важная вещь. Я была на тренинге для врачей, для них такие тренинги иногда проводят. А для социальной сферы эти тренинги вообще недоступны. Нигде не учат экономить ресурсы».
Людмила Петрановская: «Да, у нас нет и системы психологической подготовки людей "хелперских" профессий. А при этом во многих западных НКО - это базовые вещи, там во время подготовки много говорят именно про треугольник Карпмана – про роли, про коммуникации, про контракт».
7. Нет сформированных общественных ожиданий от сферы
Юлия Богданова: «Во всем мире люди понимают, что услуги и помощь необходимы ребенку с нарушениями сразу с момента рождения до глубокой старости. Есть такие специальности, соответственно, из налогов, из пожертвований людям платят адекватную зарплату. Важно понимание такой профессиональной ниши, сегмента экономики. Все понимают: родился ребенок с аутизмом – с ним будут заниматься, этому учат в университете. А у нас эти люди как бы есть, но они появляются вопреки системе. И нормальных ожиданий по отношению к ним в обществе нет. Социальной сфере постоянно приходится доказывать, что она имеет право на существование».
Людмила Петрановская: «В нашем секторе нет четких норм. Стандартизированные процедуры, протоколы, границы - это очень важно, это бережет нервы и силы. Ведь принятие решения – очень энергозатратная вещь.
В том числе позволяет когда-то сказать: "Это мы делаем, это не делаем, извините. Но дадим контакты других, которые делают". У нас, к сожалению, нет культуры проработки технологий, а установление границ вообще считается «равнодушием». Каждое решение – помочь или отказать - как болото, еще больше заталкивает в депрессию. При этом контроля много, глупого и бессмысленного».
5. Бюрократизация – еще один фактор риска
Юлия Богданова: «Еще дополнительный фактор, конечно, огромная бюрократизация, в этой сфере очень много отчетов, очень много проверок, очень много необъяснимых требований ни о чем. И за несоблюдение какой-то ерунды могут обнулить всю вашу работу. То есть врач может за неделю спасти жизнь десяти людям, провести гениальные операции, а потом ему сделают выговор - если он недозаполнил бумаги».
6. Нет профессиональной подготовки
Юлия Богданова: «Людей помогающих профессий никто не учит правильной коммуникации – говорить нет, разделять ответственность, рассказывать про планирование. Этого вообще нет, а это очень важная вещь. Я была на тренинге для врачей, для них такие тренинги иногда проводят. А для социальной сферы эти тренинги вообще недоступны. Нигде не учат экономить ресурсы».
Людмила Петрановская: «Да, у нас нет и системы психологической подготовки людей "хелперских" профессий. А при этом во многих западных НКО - это базовые вещи, там во время подготовки много говорят именно про треугольник Карпмана – про роли, про коммуникации, про контракт».
7. Нет сформированных общественных ожиданий от сферы
Юлия Богданова: «Во всем мире люди понимают, что услуги и помощь необходимы ребенку с нарушениями сразу с момента рождения до глубокой старости. Есть такие специальности, соответственно, из налогов, из пожертвований людям платят адекватную зарплату. Важно понимание такой профессиональной ниши, сегмента экономики. Все понимают: родился ребенок с аутизмом – с ним будут заниматься, этому учат в университете. А у нас эти люди как бы есть, но они появляются вопреки системе. И нормальных ожиданий по отношению к ним в обществе нет. Социальной сфере постоянно приходится доказывать, что она имеет право на существование».
«Людей помогающих профессий никто не учит правильной коммуникации – говорить нет, разделять ответственность, рассказывать про планирование. Этого вообще нет, а это очень важная вещь».
Юлия Богданова
8. В нашей культуре поддерживается комплекс Спасателя
Людмила Петрановская: «Комплекс Спасателя, то есть святого человека, который всем помогает, - популярный образ в нашей культуре.
С одной стороны, к такому человеку предъявляются завышенные требования, ведь он должен "причинять добро и наносить пользу". С другой – у самого человека с этим комплексом тоже по отношению к себе завышенные ожидания. У него есть миссия, он должен спасти лежащий во зле мир. И в итоге получается своего рода удобный для всех контракт. Общество не присваивает проблему. Оно «вручает» ее специальному «святому человеку» и просит больше не беспокоить. Спасатель получает признание, смысл жизни. Клиенты расслабляются: раз с нами работает этот святой человек, то зачем нам-то стараться? Он же святой.
И вот тут начинает работать треугольник Карпмана: когда в отношениях есть распределение ролей – «жертва-агрессор-спасатель», то люди в какой-то момент обязательно меняются ролями. То есть спасатель – очень скоро обнаружит себя внутри такой сцены, как в рок-опере «Иисус Христос – суперзвезда», когда на Иисуса начинают набрасываться прокаженные, чуть не рвут его на куски, а он в истерике убегает от них. Поначалу у него появляется состояние жертвы, а потом – агрессора: «Чего вы вообще пришли ко мне, идите отсюда все». Как говорится, если уж в Моссовете…».
9. Синдром выгорания может касаться как одного человека, так и целого коллектива
Ольга Плющева: «Если нет профилактики выгорания, то в итоге страдает не один человек, а вся команда. В компании/организации начинается постоянная текучка кадров, страдает производительность труда, возникают конфликты, открытые и скрытые, у сотрудников нет инициативы - это все признаки выгорания всего коллектива, особенно если раньше было по-другому.
Команды, где ценят сотрудников, умеют поддерживать их. Методы поддержки известны. В некоторых организациях существует супервизия - профессиональная помощь по профилактике выгорания, это действительно важная вещь в нашей работе».
10. Люди не умеют заботиться о себе и устанавливать границы
Ольга Плющева: «Поймать признаки выгорания, помочь - в идеале это задача супервизора или команды руководителя. И в этом случае или индивидуально, или на общей встрече нужно все обсудить, понять, в чем сложности и какой возможен выход. Но важно каждому сотруднику помнить о том, что вы - в группе риска, и прислушиваться к себе».
Людмила Петрановская: «Комплекс Спасателя, то есть святого человека, который всем помогает, - популярный образ в нашей культуре.
С одной стороны, к такому человеку предъявляются завышенные требования, ведь он должен "причинять добро и наносить пользу". С другой – у самого человека с этим комплексом тоже по отношению к себе завышенные ожидания. У него есть миссия, он должен спасти лежащий во зле мир. И в итоге получается своего рода удобный для всех контракт. Общество не присваивает проблему. Оно «вручает» ее специальному «святому человеку» и просит больше не беспокоить. Спасатель получает признание, смысл жизни. Клиенты расслабляются: раз с нами работает этот святой человек, то зачем нам-то стараться? Он же святой.
И вот тут начинает работать треугольник Карпмана: когда в отношениях есть распределение ролей – «жертва-агрессор-спасатель», то люди в какой-то момент обязательно меняются ролями. То есть спасатель – очень скоро обнаружит себя внутри такой сцены, как в рок-опере «Иисус Христос – суперзвезда», когда на Иисуса начинают набрасываться прокаженные, чуть не рвут его на куски, а он в истерике убегает от них. Поначалу у него появляется состояние жертвы, а потом – агрессора: «Чего вы вообще пришли ко мне, идите отсюда все». Как говорится, если уж в Моссовете…».
9. Синдром выгорания может касаться как одного человека, так и целого коллектива
Ольга Плющева: «Если нет профилактики выгорания, то в итоге страдает не один человек, а вся команда. В компании/организации начинается постоянная текучка кадров, страдает производительность труда, возникают конфликты, открытые и скрытые, у сотрудников нет инициативы - это все признаки выгорания всего коллектива, особенно если раньше было по-другому.
Команды, где ценят сотрудников, умеют поддерживать их. Методы поддержки известны. В некоторых организациях существует супервизия - профессиональная помощь по профилактике выгорания, это действительно важная вещь в нашей работе».
10. Люди не умеют заботиться о себе и устанавливать границы
Ольга Плющева: «Поймать признаки выгорания, помочь - в идеале это задача супервизора или команды руководителя. И в этом случае или индивидуально, или на общей встрече нужно все обсудить, понять, в чем сложности и какой возможен выход. Но важно каждому сотруднику помнить о том, что вы - в группе риска, и прислушиваться к себе».
Катя Бермант, директор фонда "Детские сердца":
"Год назад я думала, что мне пора уходить из фонда. Если бы не груз моральной ответственности и друзья, которые бы меня не поняли, я бы ушла на пенсию, не было сил никаких.
А сейчас все поменялось, к нам пришли две сотрудницы из фонда "Друзья", и все закрутилось, как в первый год. Новые задачи, новые подходы, я делаю не то, что делаю обычно, и я какая-то живая. Скорее всего, людям надоедает одно и то же. А если ставят новую задачу, то ты начинаешь ее с жаром решать.
Выгорание - это усталость. А усталость лечится сменой рода занятий. Оно не лечится ни сном, ни лежанием под пальмой, оно лечится только сменой цели. Увидел новую цель - и поскакал.
Меня, наверное, именно это и спасло".
Екатерина Чистякова, директор фонда "Подари жизнь":
"У нас в фонде есть должности, которые изначально связаны с большим риском эмоционального выгорания. Я говорю о сотрудниках, которые непосредственно работают с пациентами и их семьями: больничные координаторы, координаторы паллиативной помощи. Для них мы проводим обязательные и очень специфические тренинги. И хотя основная цель этих тренингов другая, на них в том числе учат «инструментам», которые могут помочь предотвратить процесс эмоционального выгорания.
Но главный способ справиться с выгоранием - возможность обсудить сложную ситуацию с коллегами и руководителями, так, чтобы коллеги выслушали и разделили эмоции, поддержали.
Кроме того, в штате фонда два психолога. Они регулярно проводят и семинары, и индивидуальные встречи для сотрудников и волонтеров фонда"
4 cтадии эмоционального выгорания:
от эйфории до профессиональной деформации
от эйфории до профессиональной деформации
Людмила Петрановская выделяет 4 стадии выгорания, которые может пройти человек на работе - особенно в социальной сфере или в отношениях
Стадия 1. «Супермен набирает обязательства»
Когда мы начинаем любое новое дело или, допустим, новый рабочий год, все мы проходим через несколько общих стадий. Первая – очень приятная - стадия мобилизации. Мы в восторге, на подъеме, мы полны сил, мы находимся в хорошем физическом состоянии. Мы можем мало спать, вообще не есть и совершенно от этого не страдать. Мы живем ощущением, что нам море по колено. Планов у нас громадье. Однако у этой прекрасной стадии есть и минусы: длится она недолго, и в это время мы набираем слишком много обязательств. Мы чувствуем себя суперменами – можем сделать что угодно, поехать хоть на Дальний Восток… У нас сдвигается точка нормы – кажется, что так мы можем всегда… В это время мы можем работать 7 дней в неделю 25 часов в сутки, а еще написать книгу, усыновить ребенка… Но период этот, увы, заканчивается, потому что нервная система не железная.
Стадия 2. «Супермен устал, но терпит»
Дальше начинает накапливаться усталость, появляются какие-то сбои, неудачи, уходит былой восторг. Тот идеальный план, который у нас был в начале, начинает накладываться на реальность: кто-то подводит, что-то пробуксовывает, что-то не получается. Так наступает стеническая стадия выдерживания – восторга уже нет, но жить можно – это реальная жизнь с трудностями и недостатками. Работаем, работаем, устали, отдохнули. В идеале хорошо всегда быть на этой стенической стадии. И большинство людей на ней и находятся с некоторыми периодами большей усталости или большего воодушевления. Состояние здоровья в этот момент среднее, привычное.
А потом начинают соединяться какие-то вещи. Например, вы работаете на нескольких направлениях (что очень истощает само по себе) и что-то не рассчитали. Или у вас очень тяжелая тематика и клиенты.
Например, вы работаете с тяжело травмированными детьми, и на каком-то ребенке вы просто больше не смогли, сломались. Или если вы, например, заболеваете гриппом. После этого еще месяца два нужно работать на пониженных оборотах. А жизнь не дает такой возможности. Как только спала температура – бегом на работу. За время болезни накопилось много работы, плюс семья – родители болеют, с детьми неприятности, что-то еще. И в момент, когда соединяется несколько подобных факторов, очень высок риск вылететь со стенической стадии на стадию невыдерживания, то есть астеническую стадию, когда начинается нервное истощение.
Стадия 3. «У супермена больше нет сил»
Раньше это состояние называли неврастенией. Нервная система ведь тоже орган. Если она подвергается постоянному дистрессу, то истощается. Можно сказать, получает ожог, как кожа после долгого времени на солнце. Один из первых признаков - физические недомогания. Это может быть чувство тяжести в теле, когда тяжело лишний раз сбегать в другой конец коридора, зайти за какой-то бумажкой. Люди начинают выбирать простейшие алгоритмы действия. Если раньше вы старались выбрать интересное, оптимальное решение задачи, то сейчас идете по кратчайшему пути, чтобы сэкономить силы. На этом этапе люди начинают терять ключи, стирать файлы, забывать зарядить телефон. Потому что перегруженная многозадачностью нервная система начинает сбрасывать информацию.
Естественно, дальше начинаются проблемы: как только появляются «косяки», нагрузка увеличивается. Потому что если вы стерли файл, значит, потом придется три часа его восстанавливать. Если забыли зарядить телефон, то 20 минут не можете начать важный разговор и бегаете в поисках зарядки.То есть каждая ошибка одновременно порождает новые проблемы, которые приходится решать. И если к этому времени у человека уже довольно сильное истощение, то это выбивает из колеи.
И начинаются обобщения: «я ни на что не способен», «все плохо», «весь мир против меня и никогда ничего хорошего не будет». Падает самооценка, появляется чувство вины, депрессия.
Естественно, очень падают когнитивные функции. Человек может поймать себя на том, что раньше очень легко все запоминал и никогда не пользовался записной книжкой. А тут оказывается, что сложно сосредоточиться, забываешь простейшие вещи – имена людей, например. О том, чтобы быть креативным, речи вообще нет. Организм перешел в режим сохранения энергии.
В это время люди начинают подстегивать себя стимуляторами - пить больше кофе, чая, есть больше сладкого, кто курит, то начинает чаще курить. И это, конечно, ухудшает ситуацию, потому что нервная система еще больше истощается.
При этом состоянии нарушаются механизмы возбуждения и торможения, что приводит к парадоксальному суточному ритму. На предыдущей стенической стадии можно уставать, падать вечером без сил, но если вы поспали, а в выходные хорошо отдохнули, то снова все хорошо. А при нервном истощении график переворачивается, поскольку нарушаются процессы возбуждения и торможения. Утром, даже если вы долго спали, встаете с чувством, будто всю ночь грузили вагоны. Весь день проходит в таком состоянии, к вечеру становится чуть полегче, пора ложиться спать, но перевозбуждение не дает уснуть: в голове крутятся мысли про то, что не сделана работа. Вот такой перевернутый суточный ритм - это очень частый признак нервного истощения. Что происходит потом? Если в этот момент не сделать выводы и не начать о себе заботиться, то начинается уже четвертая стадия.
Стадия 4, стадия деформации. «Супермен становится злодеем»
Это стадия, когда происходит личностная деформация. Очевидно, что на предыдущей стадии, когда мы включаем щадящий режим, мы начинаем очень болезненно относиться к любым неожиданностям и к любым новым вызовам. Нам бы дотерпеть, дойти до конца задачи. И тут вдруг что-то поменялось. В обычном состоянии это у нас вызовет легкое раздражение, досаду, мы чертыхнемся и исправим план. Но если у нас нет ни малейшего лишнего ресурса (а его уже нет), то реакция может быть самой разной в зависимости от темперамента и от состояния – отчаяние со словами «все бесполезно, ничего невозможно сделать», ярость на людей и обвинения в стиле «все уроды».
Появляется злость на клиентов, пациентов, на коллег, на партнеров, - на всех, кто доставляет какие-то проблемы.
И если когда-то человек хотел помогать людям, то теперь он начинает думать примерно так: «Да они сами виноваты в своих проблемах. Почему они не могут сами их решать? Им просто нравится, да они просто пользуются мною, они просто паразиты» и так далее.
То есть страдает уже пласт ценностей и целей человека. Не просто «мне плохо, я больше не могу», а «они все уроды». Это очень опасные процессы.
На четвертой стадии происходит диссоциативное отщепление, то есть человек отсоединяется от своего страдания. На третьей стадии ему очень плохо, и поэтому он хоть как-то пытается искать помощи, что-то изменить. А на четвертой стадии психика включает мощные защиты, проблемы проецируются вовне, на других, и субъективно становится легче. Когда разговариваешь с таким человеком, появляется специфическое ощущение, что никакого контакта нет. Он как будто не общается с тобой, а говорит стереотипные фразы. Наверное, каждый встречал таких врачей, учителей, чиновников. Ваш собеседник может даже улыбаться и говорить какие-то правильные тексты, но ты понимаешь, что он просто включил шарманку, и она у него играет, его нет в этом контакте, человека не присутствует.
Из четвертой стадии люди редко реабилитируются просто потому, что они не считают, что с ними что-то не так, что им что-то нужно. Им-то самим уже не больно. Плохо тем, кто имеет дело с ними.
Есть люди, которые умеют разделять очень четко, и они могут быть вполне нормальными с близкими, но «холодными» на работе. Но обычно четвертая стадия касается даже близкого круга.
Ведь диссоциированный человек - он уже не целый, он как бы немножко мертвый. Когда вы отсоединяете от себя какую-то эмоциональную часть, то невозможно одно чувство выключить, а все остальные оставить. Если начинается диссоциация, то она постепенно захватывает всю эмоциональную сферу. И естественно все это чувствуется супругами, детьми, друзьями.
1974 год
Американский психиатр Герберт Фрейденбергер впервые ввел понятие Синдром эмоционального выгорания в 1974 году. (англ. burnout)
2016 год
Еще в 2014 году некоторые бельгийские работодатели внесли "выгорание на работе" в число страховых случаев, наряду с насилием или буллингом на рабочем месте. А в 2016 году Бельгия одной из первых стран признала выгорание профессиональной травмой.
В некоторых европейских странах, например, Германии, Голландии, Испании, выгорание также считается поводом для оплачиваемого больничного.
В некоторых европейских странах, например, Германии, Голландии, Испании, выгорание также считается поводом для оплачиваемого больничного.
"Чувство юмора помогает"
Директор Благотворительного фонда Константина Хабенского Алена Мешкова о том, что смех и театр тоже хорошо помогают от выгорания.
"В секторе НКО история выгорания не сильно отличается от любого другого выгорания на любой другой работе. Но это не значит, что в нашем секторе этой проблемы нет. Я вижу, что многие сотрудники и руководители НКО выкладываются, не думая ни о себе, ни о своей команде.
Но нельзя спасать спасать сотни или тысячи людей, если ты при этом угробил 5-10 своих сотрудников.
У нас в фонде нет регулярной программы, но профилактика, конечно, есть. Мы работаем в теме детской онкологии, это одна из самых сложных тем для человека. Раз в месяц в фонд приходит психолог-волонтер и проводит групповые занятия. Они не обязательны для посещения, а только для тех, кто чувствует в этом потребность. Этот же психолог консультирует в частном порядке наших сотрудников, если им это необходимо. Периодически я своим сотрудникам напоминаю об этом. Ведь человек может не до конца осознавать свое состояние и думать, что все хорошо. Сама я регулярно занимаюсь с психологом. Но есть и другие способы профилактики.
Для меня сходить в больницу и провести время с нашими волонтерами и детьми — один из видов терапии от профессионального выгорания.
И все-таки на работе мы не только спасаем детей. Мы умеем расслабляться и много шутим, чувство юмора помогает.
Отмечаем праздники в офисе, причем готовим еду своими руками, пару раз в год мы выбираемся на природу, обязательно ходим на показы спектаклей и фильмов основателя нашего Фонда Константина Хабенского, куда он нас любезно приглашает. Это специфика работы именно нашего фонда.
В России в принципе пока нет культуры общения и обращения к психологам. Если бы она была, если бы люди шли к профессионалам, как идут к стоматологу, было бы гораздо проще.
Людям сложно самим себе признаться, что есть эта проблема, до тех пор, пока не выгорели на 100 процентов. Но ведь здесь, как с онкологией, гораздо проще справиться, поймав ее на первой стадии, чем на четвертой.
При том развитии сектора, который есть у нас сейчас и при том количестве и глубине проблем, руководители должны думать об этом, обозначать, что это одна из частей нашей профессиональный работы, на которую мало обращают внимания".
Директор Благотворительного фонда Константина Хабенского Алена Мешкова о том, что смех и театр тоже хорошо помогают от выгорания.
"В секторе НКО история выгорания не сильно отличается от любого другого выгорания на любой другой работе. Но это не значит, что в нашем секторе этой проблемы нет. Я вижу, что многие сотрудники и руководители НКО выкладываются, не думая ни о себе, ни о своей команде.
Но нельзя спасать спасать сотни или тысячи людей, если ты при этом угробил 5-10 своих сотрудников.
У нас в фонде нет регулярной программы, но профилактика, конечно, есть. Мы работаем в теме детской онкологии, это одна из самых сложных тем для человека. Раз в месяц в фонд приходит психолог-волонтер и проводит групповые занятия. Они не обязательны для посещения, а только для тех, кто чувствует в этом потребность. Этот же психолог консультирует в частном порядке наших сотрудников, если им это необходимо. Периодически я своим сотрудникам напоминаю об этом. Ведь человек может не до конца осознавать свое состояние и думать, что все хорошо. Сама я регулярно занимаюсь с психологом. Но есть и другие способы профилактики.
Для меня сходить в больницу и провести время с нашими волонтерами и детьми — один из видов терапии от профессионального выгорания.
И все-таки на работе мы не только спасаем детей. Мы умеем расслабляться и много шутим, чувство юмора помогает.
Отмечаем праздники в офисе, причем готовим еду своими руками, пару раз в год мы выбираемся на природу, обязательно ходим на показы спектаклей и фильмов основателя нашего Фонда Константина Хабенского, куда он нас любезно приглашает. Это специфика работы именно нашего фонда.
В России в принципе пока нет культуры общения и обращения к психологам. Если бы она была, если бы люди шли к профессионалам, как идут к стоматологу, было бы гораздо проще.
Людям сложно самим себе признаться, что есть эта проблема, до тех пор, пока не выгорели на 100 процентов. Но ведь здесь, как с онкологией, гораздо проще справиться, поймав ее на первой стадии, чем на четвертой.
При том развитии сектора, который есть у нас сейчас и при том количестве и глубине проблем, руководители должны думать об этом, обозначать, что это одна из частей нашей профессиональный работы, на которую мало обращают внимания".
Екатерина Чистякова, директор фонда "Подари жизнь":
"Работа не может занимать 24 часа в сутки, поэтому очень важно соблюдать грань между рабочим и личным. Например, благодаря pro bono помощи театров, ивент - агентств, мы имеем возможность предоставлять сотрудникам и волонтерам бесплатные билеты на разные мероприятия: концерты, выставки, спектакли, шоу.
Я сама научилась предотвращать эмоциональное выгорание не сразу. Но с годами работы в фонде я очень четко поняла , что я «выгоревшая» не смогу полноценно работать, а значит не смогу помогать детям. Эмоциональное выгорание не нужно ни мне, ни тем, за кого я несу ответственность, как директор фонда. Поэтому я стараюсь следить за тем, чтобы личное и рабочее никак не пересекались. И у меня было время, пространство, где я могу не думать о работе, а могу выдохнуть и заниматься тем, что приносит мне удовольствие: сходить на фитнес или в салон красоты, почитать книгу или встретиться с друзьями в кафе".
Фото Олега Бурского.
"Работа не может занимать 24 часа в сутки, поэтому очень важно соблюдать грань между рабочим и личным. Например, благодаря pro bono помощи театров, ивент - агентств, мы имеем возможность предоставлять сотрудникам и волонтерам бесплатные билеты на разные мероприятия: концерты, выставки, спектакли, шоу.
Я сама научилась предотвращать эмоциональное выгорание не сразу. Но с годами работы в фонде я очень четко поняла , что я «выгоревшая» не смогу полноценно работать, а значит не смогу помогать детям. Эмоциональное выгорание не нужно ни мне, ни тем, за кого я несу ответственность, как директор фонда. Поэтому я стараюсь следить за тем, чтобы личное и рабочее никак не пересекались. И у меня было время, пространство, где я могу не думать о работе, а могу выдохнуть и заниматься тем, что приносит мне удовольствие: сходить на фитнес или в салон красоты, почитать книгу или встретиться с друзьями в кафе".
Фото Олега Бурского.
История одного выгорания
Наталья Сайгина о своей работе и увольнении
Проработав полтора года в благотворительном фонде "Нужна помощь", я заметила, что меня перестали трогать истории людей, которым мы помогаем и о которых рассказываем на сайте "Такие дела". Позже я поняла, что у меня не вызывает никаких эмоций и то, что происходит с моими близкими и со мной. Я стала как будто мертвой или поцелованной Снежной королевой, практически перестала испытывать и радость, и грусть. Я очень эмоциональный человек, поэтому меня испугало такое изменение, насколько я вообще могла испугаться в отсутствии эмоций. Пыталась найти причину происходящего со мной, но ничего не понимала. Работа стала у меня вызывать отторжение, мне приходилось очень сильно себя заставлять, чтобы сосредоточиться на делах, я стала избегать коллег, а потом и друзей. Коллеги радовались новому офису, а для меня стало физической мукой прийти в офис и общаться. Меня буквально тошнило от информации, я удалила фейсбук с телефона и стала заходить на него очень редко. Меня начала раздражать музыка, хотя до этого я ее слушала практически все время дома, в дороге и на работе.
Единственным желанием было спрятаться в норке, зарыться под одеяло в тишине и темноте, и не двигаться, либо уехать на велосипеде одной в лес.
На отдыхе я поняла, что и любимая Италия не радует, как обычно. В голове все время звучал вопрос "что со мной? куда делась настоящая я?" В результате прокручивания этого вопроса ко мне пришел непонятно откуда ответ "а что, если у меня эмоциональное выгорание?" Я прочитала статью Википедии по теме и утвердилась в поставленном себе "диагнозе". Что делать? Куда бежать? Кто мне поможет? В Италии мы придумали с Олей Павловой, главным редактором "Филантропа", попробовать организовать мне консультацию с психологом, разбирающимся в этой теме и одновременно деятельности НКО, а потом написать материал по теме. Наша мечта была - встретиться с Людмилой Петрановской.
Подруга-психолог порекомендовала мне нескольких специалистов, но я не могла себя заставить позвонить им по телефону и все время себя убеждала, что они мне не помогут. На фейсбуке я увидела объявление Юли Богдановой про начало нового сезона работы группы психологической поддержки специалистам помогающих профессий "Феникс", я быстро прогуглила "балинтовский формат", в котором проходит группа, увидела, что это один из эффективных способов профилактики эмоционального выгорания и записалась на встречу. Участники встречи подтвердили мое предположение про выгорание, помогли мне взглянуть на происходящее со мной со стороны, дали несколько практических советов. Если бы я попала на эту встречу на полгода раньше, вероятно, я смогла бы отловить себя на пути к выгоранию и гораздо быстрее восстановиться. Встречу, кстати, вел Александр Элиович, муж Людмилы Петрановской. В результате такого стечения обстоятельств через неделю мы встретились с Людмилой и поговорили о проблеме, заодно собрав материал для этого спецпроекта.
К тому времени я уже приняла решение об увольнении из фонда. С декабря я не работаю, чудесного восстановления само собой не произошло. Людмила подтвердила на встрече мое предположение, что психолог мне сейчас не поможет, посоветовала обратиться за медикаментозным лечением. Встреча с Людмилой дала мне много информации про причины моего выгорания, но для начала я хочу разобраться с его последствиями.
В январе я, отчаявшись восстановиться без посторонней помощи, пошла к психотерапевту за таблетками. Доктор меня приветствовала со словами "поздравляю, выгорают самые искренние", похвалила, что я не побоялась признать себя слабой и обратилась за помощью к ней. Сейчас я прохожу лечение, которое продлится минимум 6 месяцев. Уже 5 месяцев я нигде не работаю, к счастью, за годы работы в коммерческой компании, я накопила немного денег, которые мне позволяют пока не работать и восстанавливаться. Ума не приложу, как быть тем, у кого нет такой возможности. Мои накопления тоже подходят к концу, думаю, про способы зарабатывать деньги, но, скорей всего, в ближайшее время, я не смогу вернуться на работу в НКО.
Я удивлена, что тема эмоционального выгорания непопулярная, за два года работы в фонде ни на одной профессиональной конференции я не слышала, чтобы этот вопрос обсуждался.
Моя подруга - директор фонда Константина Хабенского Алёна Мешкова, когда узнала мой "диагноз", удивилась: "А тебя что, никто не предупреждал, что ты можешь с таким столкнуться?". Никто ничего не рассказывал. И я разговаривала с коллегами из разных НКО, ни у кого из них не существует работающей системы профилактики выгорания.
Когда я рассказываю свою историю друзьям, многие мне говорят "а я уже лет десять так живу, не думал, что нужно с этим что-то делать". Ну, а, по-моему, жизнь для радости, а не для страдания. И нужно о себе вовремя позаботиться и "отловить" выгорание на ранних стадиях.
Я, кстати, всегда знала, что не смогу никогда работать в фонде, оказывающем помощь тяжело или смертельнобольным людям, понимала, что не смогу сохранить мотивацию и работоспособность, постоянно сопереживая людям и их горю. Но я совершенно не предполагала, что столкнусь с этим в инфраструктурном фонде.
Мне бы очень хотелось, чтобы те, кто прочитают мой рассказ и узнают в чем-то себя, обратились за профессиональной помощью в "Феникс" или к другим специалистам. Я надеюсь, что с развитием некоммерческой отрасли, будут внедряться обязательные процессы профилактики эмоционального выгорания в НКО. Надеюсь, что когда-то выгорание будет признано заболеванием и в России, и люди, которые столкнутся с этой проблемой, смогут получить и финансовую помощь от страховой компании или работодателя. И я надеюсь, что скоро смогу вернуть себе себя и ожить.
Наталья Сайгина о своей работе и увольнении
Проработав полтора года в благотворительном фонде "Нужна помощь", я заметила, что меня перестали трогать истории людей, которым мы помогаем и о которых рассказываем на сайте "Такие дела". Позже я поняла, что у меня не вызывает никаких эмоций и то, что происходит с моими близкими и со мной. Я стала как будто мертвой или поцелованной Снежной королевой, практически перестала испытывать и радость, и грусть. Я очень эмоциональный человек, поэтому меня испугало такое изменение, насколько я вообще могла испугаться в отсутствии эмоций. Пыталась найти причину происходящего со мной, но ничего не понимала. Работа стала у меня вызывать отторжение, мне приходилось очень сильно себя заставлять, чтобы сосредоточиться на делах, я стала избегать коллег, а потом и друзей. Коллеги радовались новому офису, а для меня стало физической мукой прийти в офис и общаться. Меня буквально тошнило от информации, я удалила фейсбук с телефона и стала заходить на него очень редко. Меня начала раздражать музыка, хотя до этого я ее слушала практически все время дома, в дороге и на работе.
Единственным желанием было спрятаться в норке, зарыться под одеяло в тишине и темноте, и не двигаться, либо уехать на велосипеде одной в лес.
На отдыхе я поняла, что и любимая Италия не радует, как обычно. В голове все время звучал вопрос "что со мной? куда делась настоящая я?" В результате прокручивания этого вопроса ко мне пришел непонятно откуда ответ "а что, если у меня эмоциональное выгорание?" Я прочитала статью Википедии по теме и утвердилась в поставленном себе "диагнозе". Что делать? Куда бежать? Кто мне поможет? В Италии мы придумали с Олей Павловой, главным редактором "Филантропа", попробовать организовать мне консультацию с психологом, разбирающимся в этой теме и одновременно деятельности НКО, а потом написать материал по теме. Наша мечта была - встретиться с Людмилой Петрановской.
Подруга-психолог порекомендовала мне нескольких специалистов, но я не могла себя заставить позвонить им по телефону и все время себя убеждала, что они мне не помогут. На фейсбуке я увидела объявление Юли Богдановой про начало нового сезона работы группы психологической поддержки специалистам помогающих профессий "Феникс", я быстро прогуглила "балинтовский формат", в котором проходит группа, увидела, что это один из эффективных способов профилактики эмоционального выгорания и записалась на встречу. Участники встречи подтвердили мое предположение про выгорание, помогли мне взглянуть на происходящее со мной со стороны, дали несколько практических советов. Если бы я попала на эту встречу на полгода раньше, вероятно, я смогла бы отловить себя на пути к выгоранию и гораздо быстрее восстановиться. Встречу, кстати, вел Александр Элиович, муж Людмилы Петрановской. В результате такого стечения обстоятельств через неделю мы встретились с Людмилой и поговорили о проблеме, заодно собрав материал для этого спецпроекта.
К тому времени я уже приняла решение об увольнении из фонда. С декабря я не работаю, чудесного восстановления само собой не произошло. Людмила подтвердила на встрече мое предположение, что психолог мне сейчас не поможет, посоветовала обратиться за медикаментозным лечением. Встреча с Людмилой дала мне много информации про причины моего выгорания, но для начала я хочу разобраться с его последствиями.
В январе я, отчаявшись восстановиться без посторонней помощи, пошла к психотерапевту за таблетками. Доктор меня приветствовала со словами "поздравляю, выгорают самые искренние", похвалила, что я не побоялась признать себя слабой и обратилась за помощью к ней. Сейчас я прохожу лечение, которое продлится минимум 6 месяцев. Уже 5 месяцев я нигде не работаю, к счастью, за годы работы в коммерческой компании, я накопила немного денег, которые мне позволяют пока не работать и восстанавливаться. Ума не приложу, как быть тем, у кого нет такой возможности. Мои накопления тоже подходят к концу, думаю, про способы зарабатывать деньги, но, скорей всего, в ближайшее время, я не смогу вернуться на работу в НКО.
Я удивлена, что тема эмоционального выгорания непопулярная, за два года работы в фонде ни на одной профессиональной конференции я не слышала, чтобы этот вопрос обсуждался.
Моя подруга - директор фонда Константина Хабенского Алёна Мешкова, когда узнала мой "диагноз", удивилась: "А тебя что, никто не предупреждал, что ты можешь с таким столкнуться?". Никто ничего не рассказывал. И я разговаривала с коллегами из разных НКО, ни у кого из них не существует работающей системы профилактики выгорания.
Когда я рассказываю свою историю друзьям, многие мне говорят "а я уже лет десять так живу, не думал, что нужно с этим что-то делать". Ну, а, по-моему, жизнь для радости, а не для страдания. И нужно о себе вовремя позаботиться и "отловить" выгорание на ранних стадиях.
Я, кстати, всегда знала, что не смогу никогда работать в фонде, оказывающем помощь тяжело или смертельнобольным людям, понимала, что не смогу сохранить мотивацию и работоспособность, постоянно сопереживая людям и их горю. Но я совершенно не предполагала, что столкнусь с этим в инфраструктурном фонде.
Мне бы очень хотелось, чтобы те, кто прочитают мой рассказ и узнают в чем-то себя, обратились за профессиональной помощью в "Феникс" или к другим специалистам. Я надеюсь, что с развитием некоммерческой отрасли, будут внедряться обязательные процессы профилактики эмоционального выгорания в НКО. Надеюсь, что когда-то выгорание будет признано заболеванием и в России, и люди, которые столкнутся с этой проблемой, смогут получить и финансовую помощь от страховой компании или работодателя. И я надеюсь, что скоро смогу вернуть себе себя и ожить.
Примеры западных НКО
Татьяна Климова, менеджер по развитию Pacific Sound and Vision Foundation (Los Angeles, USA), магистр Менеджмента некоммерческих организаций (Master of Science in Nonprofit Management):
"Очень серьезная тема и проблема в США - так называемый здесь "синдром миссионера". Это когда основатель фонда не то, чтобы выгорает, но теряет связь с реальностью и начинает чувствовать себя "мессией", который борется за справедливость во всем мире. В такой ситуации человек теряет способность принимать объективные решения, поэтому ему/ей крайне рекомендуется отойти от дел. Но что интересно: замена CEO здесь занимает около года и сопровождается серьезными процедурами отбора нового. Это сильно отличается от российской ментальности, в которой человек просто "ломает подкидную доску" и покидает организацию".
Дарья Алексеева, специалист организации AFEW International:
"У нас в AFEW в Голландии в настоящий момент помогает с проведением одного исследования человек, который как раз "выгорел" на своей основной работе. На нее он временно не ходит. Получает пособие от государства, равное примерно его зарплате и ходит несколько дней в неделю на работу к нам. Для него это совершенно другой вид деятельности по сравнению с тем, что он делал, то есть терапия (лечение уже свершившегося выгорания) происходит за счет переключения видов деятельности. В Голландии при выгорании человек может получить направление на работу в некоммерческой организации, где нужна волонтёрская помощь.
Другая моя знакомая сейчас находится в профессиональном тупике - в организации, где она работает, расти ей больше некуда, а куда уходить - не может решить. В такой ситуации ее работодатель договорился с ней о том, что параллельно с работой она будет заниматься поиском новой области деятельности, где ей было бы интересно развиваться. На работе не против, что она будет часть времени тратить на это. Впрочем, это, скорее, не официальная договоренность, а дружественная, потому что она проработала в своей организации двенадцать лет".
"Очень серьезная тема и проблема в США - так называемый здесь "синдром миссионера". Это когда основатель фонда не то, чтобы выгорает, но теряет связь с реальностью и начинает чувствовать себя "мессией", который борется за справедливость во всем мире. В такой ситуации человек теряет способность принимать объективные решения, поэтому ему/ей крайне рекомендуется отойти от дел. Но что интересно: замена CEO здесь занимает около года и сопровождается серьезными процедурами отбора нового. Это сильно отличается от российской ментальности, в которой человек просто "ломает подкидную доску" и покидает организацию".
Дарья Алексеева, специалист организации AFEW International:
"У нас в AFEW в Голландии в настоящий момент помогает с проведением одного исследования человек, который как раз "выгорел" на своей основной работе. На нее он временно не ходит. Получает пособие от государства, равное примерно его зарплате и ходит несколько дней в неделю на работу к нам. Для него это совершенно другой вид деятельности по сравнению с тем, что он делал, то есть терапия (лечение уже свершившегося выгорания) происходит за счет переключения видов деятельности. В Голландии при выгорании человек может получить направление на работу в некоммерческой организации, где нужна волонтёрская помощь.
Другая моя знакомая сейчас находится в профессиональном тупике - в организации, где она работает, расти ей больше некуда, а куда уходить - не может решить. В такой ситуации ее работодатель договорился с ней о том, что параллельно с работой она будет заниматься поиском новой области деятельности, где ей было бы интересно развиваться. На работе не против, что она будет часть времени тратить на это. Впрочем, это, скорее, не официальная договоренность, а дружественная, потому что она проработала в своей организации двенадцать лет".
Елена Альшанская, директор фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам":
"Для меня лучший способ профилактики - это уровень эмоциональной вовлеченности переключать на уровень конкретных задач. Важно уметь абстрагироваться, ставить рабочие задачи, а не пытаться спасти всех детей. Многие истории, в которых мы помогаем, намного больше наших возможностей. И в такой ситуации важно признать, что ты не можешь помочь всем и исправить все, - и постараться максимально хорошо сделать свою работу.
Многое зависит от того, какой человек. Выгоранию, по-моему, больше подвержены три типа людей - люди в роли спасателей, люди сильно эмоционально вовлекающиеся и перфекционисты.
Я, как человек скорее рациональный, чем эмоциональный, не чувствую выгорания, а просто физически устаю. И профилактика тоже важна, чтобы восстанавливать ресурсы. Я только в последние годы научилась отдыхать хотя бы в один выходной.
В фонде мы в свое время пытались ввести разные форматы, в том числе регулярных тренингов. Именно тренинги в итоге прижились только в команде профилактики социального сиротства.
Для остальных волонтеров и сотрудников это задача координатора - проводить неформальные встречи, быть поддержкой волонтера и сотрудника, чтобы они не выгорели. Но мы сейчас думаем о внедрении дополнительных программ по защите от эмоционального выгорания в фонде.
У нас есть маленький бонус для волонтеров: мы каждый месяц раздаем им бесплатные билеты в театры и кино, иногда бывает по тысяче билетов. И кстати, такие подарки от доноров мы с радостью принимаем. Это помогает людям эмоционально переключиться".
"Для меня лучший способ профилактики - это уровень эмоциональной вовлеченности переключать на уровень конкретных задач. Важно уметь абстрагироваться, ставить рабочие задачи, а не пытаться спасти всех детей. Многие истории, в которых мы помогаем, намного больше наших возможностей. И в такой ситуации важно признать, что ты не можешь помочь всем и исправить все, - и постараться максимально хорошо сделать свою работу.
Многое зависит от того, какой человек. Выгоранию, по-моему, больше подвержены три типа людей - люди в роли спасателей, люди сильно эмоционально вовлекающиеся и перфекционисты.
Я, как человек скорее рациональный, чем эмоциональный, не чувствую выгорания, а просто физически устаю. И профилактика тоже важна, чтобы восстанавливать ресурсы. Я только в последние годы научилась отдыхать хотя бы в один выходной.
В фонде мы в свое время пытались ввести разные форматы, в том числе регулярных тренингов. Именно тренинги в итоге прижились только в команде профилактики социального сиротства.
Для остальных волонтеров и сотрудников это задача координатора - проводить неформальные встречи, быть поддержкой волонтера и сотрудника, чтобы они не выгорели. Но мы сейчас думаем о внедрении дополнительных программ по защите от эмоционального выгорания в фонде.
У нас есть маленький бонус для волонтеров: мы каждый месяц раздаем им бесплатные билеты в театры и кино, иногда бывает по тысяче билетов. И кстати, такие подарки от доноров мы с радостью принимаем. Это помогает людям эмоционально переключиться".
Мила Геранина, координатор проекта "Все вместе против мошенников" в благотворительном собрании "Все вместе":
"У меня выгорания пока нет и я надеюсь, что его не будет. Но, конечно, бывало тяжело. Например, когда я впервые столкнулась с пониманием того, что онкология - это не редкость, а ее много. Казалось, вокруг меня все болеют саркомой, так как на тот момент в фонде было много именно таких сборов. Я помню, что двое суток прорыдала у себя на кухне с полным ощущением, что жизнь - боль. И тогда я обратилась к психотерапевту, он мне помог посмотреть на это под другим углом. Я, вообще, считаю, что это очень важно, вовремя обратиться за помощью, не оправдывая это отсутствием денег, времени или возможности, хотя понимаю, как это может быть трудно сделать. При этом я убеждена, что специалист не должен быть частью фонда или организации, он должен быть совершенно независим, это личная история каждого. Мне придает сил, когда я вижу реальный результат своих действий, это очень помогает двигаться дальше".
"У меня выгорания пока нет и я надеюсь, что его не будет. Но, конечно, бывало тяжело. Например, когда я впервые столкнулась с пониманием того, что онкология - это не редкость, а ее много. Казалось, вокруг меня все болеют саркомой, так как на тот момент в фонде было много именно таких сборов. Я помню, что двое суток прорыдала у себя на кухне с полным ощущением, что жизнь - боль. И тогда я обратилась к психотерапевту, он мне помог посмотреть на это под другим углом. Я, вообще, считаю, что это очень важно, вовремя обратиться за помощью, не оправдывая это отсутствием денег, времени или возможности, хотя понимаю, как это может быть трудно сделать. При этом я убеждена, что специалист не должен быть частью фонда или организации, он должен быть совершенно независим, это личная история каждого. Мне придает сил, когда я вижу реальный результат своих действий, это очень помогает двигаться дальше".
Что делать?
Людмила Петрановская о главных способах борьбы с выгоранием
Продумать организацию труда и отдыха
Важно организовать нормальный режим сна. Чаще делать паузы. Чем более тяжелый контингент и сложная работа, тем чаще. Отпуска раз в год или два раза в год не хватает.
Проконсультироваться у невролога
Обязательно нужно показаться врачу-неврологу, с этого стоит начать, если вы замечаете в себе признаки выгорания. Врач, возможно, пропишет медикаментозное лечение, предложит поддерживающий курс, в зависимости от того, по астеническому типу или наоборот возбужденному реагирует ваша нервная система. Нет смысла на пике нервного истощения идти к психотерапевту и разбираться со своими комплексами. Ничего хорошего из этого не выйдет. Если дымится материнская плата, не надо лечить компьютер от вируса. Когда состояние немного стабилизируется, тогда можно работать с комплексом Спасателя.
Обратиться к психологу
Возможно, стоит начать работу с профессиональным психологом. Иногда бывает, что причины на поверхности, а иногда, возможно, стоит копать глубже.
Часто комплекс Спасателя возникает у детей, которые в детстве были вынуждены выступить в роли родителя для собственных родителей, которые разводились, болели, страдали депрессией или зависимостями. Ребенок чувствовал, что родитель не справляется с жизнью и был вынужден разруливать взрослые ситуации. С этим стоит разобраться. Но, еще раз подчеркиваю, не в состоянии острого истощения. Иначе может стать еще хуже.
У нас, к сожалению, не принято инвестировать в себя – все время должно быть отдано работе с клиентами.
Поговорить об увеличении зарплаты
Есть благотворительные организации, где вообще просто табуирована тема денег. Но это неправильно, важно понимать, что деньги - важное средство для восстановления ресурса и борьбы с выгоранием. Поэтому стоит обсудить с руководителями вопрос об адекватной/оптимальной для вас оплате труда или снизить нагрузку.
Заниматься профилактикой
В странах с развитой традицией социальной помощи есть стандарты, по которым участие хелперов в группах по профилактике выгорания просто обязательно. То есть буквально так: вы не можете быть социальным работником, не ходя регулярно на такую группу или на личную супервизию.
Сменить работу
Увольняться стоит прежде всего в том случае, если вся организация, где работает человек с эмоциональным выгоранием, дисфункциональная. Если все поражены комплексом спасателя и требуют этого "спасательства" от всех своих участников, когда неприлично поднимать вопрос о границах рабочего времени, зарплате, потому что "мы тут святое дело делаем". В этом случае увольнение – хорошее решение, самое честное.
Впрочем, если проблему не решить с психотерапевтом и синдром останется, то можно увольняться хоть десять раз, но снова и снова попадать в аналогичную ситуацию.
Есть благотворительные организации, где вообще просто табуирована тема денег. Но это неправильно, важно понимать, что деньги - важное средство для восстановления ресурса и борьбы с выгоранием. Поэтому стоит обсудить с руководителями вопрос об адекватной/оптимальной для вас оплате труда или снизить нагрузку.
Заниматься профилактикой
В странах с развитой традицией социальной помощи есть стандарты, по которым участие хелперов в группах по профилактике выгорания просто обязательно. То есть буквально так: вы не можете быть социальным работником, не ходя регулярно на такую группу или на личную супервизию.
Сменить работу
Увольняться стоит прежде всего в том случае, если вся организация, где работает человек с эмоциональным выгоранием, дисфункциональная. Если все поражены комплексом спасателя и требуют этого "спасательства" от всех своих участников, когда неприлично поднимать вопрос о границах рабочего времени, зарплате, потому что "мы тут святое дело делаем". В этом случае увольнение – хорошее решение, самое честное.
Впрочем, если проблему не решить с психотерапевтом и синдром останется, то можно увольняться хоть десять раз, но снова и снова попадать в аналогичную ситуацию.
"Всю зиму у меня было состояние выгорания, я понимала, что мне нужна помощь, что это настоящее истощение. В результате я завела себе ряд правил. Их я, к сожалению, нарушаю, но все равно с ними дышится легче. Во-первых, я отменила работу на выходных, только если что-то очень срочное. Это настоящий шанс отдохнуть. Даже если я хожу на мероприятия, то они минимально связаны с фондом. Вечером, когда я прихожу домой, стараюсь не проверять почту и не работать. Правда, я пока не научилась отключать телефон на ночь.
Кроме того, я поняла, что помимо моего выгорания, важно думать еще и о моих сотрудницах, они могут так же выгореть. Поэтому если вижу, что они устают, отправляю их, уговариваю взять выходной, отменяя все дела. Я стараюсь чаще путешествовать и куда-то выезжать с друзьями. Еще важное правило: отпуск - это не Москва, мне важно сменить обстановку, даже если это поездка на два дня в Нижний Новгород.
Еще я беру волонтерские проекты, не связанные с работой фонда - например, собрать вещи для кого-то, помочь региону. Поэтому отчасти я поддерживаю форум "Сообщество", это помогает отвлечься и оценить системные вещи. Мне важно видеть систему, а не заниматься только адресной помощью".
Виктория Агаджанова, директор фонда "Живой"
Кроме того, я поняла, что помимо моего выгорания, важно думать еще и о моих сотрудницах, они могут так же выгореть. Поэтому если вижу, что они устают, отправляю их, уговариваю взять выходной, отменяя все дела. Я стараюсь чаще путешествовать и куда-то выезжать с друзьями. Еще важное правило: отпуск - это не Москва, мне важно сменить обстановку, даже если это поездка на два дня в Нижний Новгород.
Еще я беру волонтерские проекты, не связанные с работой фонда - например, собрать вещи для кого-то, помочь региону. Поэтому отчасти я поддерживаю форум "Сообщество", это помогает отвлечься и оценить системные вещи. Мне важно видеть систему, а не заниматься только адресной помощью".
Виктория Агаджанова, директор фонда "Живой"
"Профилактика выгорания - это еще и забота о клиентах"
"С одной стороны, сотрудники НКО подвержены риску выгорания, потому что мы общаемся со сложными клиентами, не всегда все получается. С другой стороны, по сравнению с людьми из бизнеса, у нас есть дополнительная мотивация, смысл в работе, который не всегда есть в коммерческих компаниях.
В любом случае профилактика выгорания важна. Мы начали выстраивать эти процессы с 2010 года, а в 2014 у нас в команде была выстроена работа сразу по нескольким направлениям.
Всем подходят разные вещи, поэтому мы стараемся проводить разнообразные мероприятия два раза в месяц. Кому-то интереснее творческая часть, и у нас есть такие занятия, где можно рисовать, двигаться. Так, недавно у нас был тренинг, куда принесли оружие и надо было выбрать, с каким видом оружия ты себя ассоциируешь.
Кому-то ближе классические групповые занятия - группы поддержки, где мы встречаемся с профессиональным психологом и обсуждаем разные вопросы, свои ощущения, - как ставить границы, как говорить "нет", как общаться с одинокими мамами. На занятия могут приходить и волонтеры, и сотрудники. Хотя для сотрудников обычно лучшая профилактика - это просто иногда полежать дома на диване, отключив телефон.
Есть еще супервизии - это разбор конкретных случаев в работе. Это возможность разобрать важные вещи, сложные случаи, свои эмоции - и это хороший способ профилактики, потому что дает важную обратную связь от коллег и понимание, что ты не один.
Также мы организуем обучающие семинары, которые более углубленно рассказывают о разных аспектах нашей работы. Так, недавно у нас был рассказ о психологических особенностях женщин Средней Азии и Северного Кавказа, еще была лекция по психиатрии. То есть это полезные развивающие занятия, которые помогают расширить кругозор и по-другому посмотреть на проблему.
Кроме того, любой сотрудник может взять и индивидуальную супервизию, потому что иногда важно лично поговорить о волнующих тебя проблемах.
Профилактика выгорания - это еще и забота о клиентах, если мы забываем о себе, то перестаем быть полезными и эффективными специалистами".
"С одной стороны, сотрудники НКО подвержены риску выгорания, потому что мы общаемся со сложными клиентами, не всегда все получается. С другой стороны, по сравнению с людьми из бизнеса, у нас есть дополнительная мотивация, смысл в работе, который не всегда есть в коммерческих компаниях.
В любом случае профилактика выгорания важна. Мы начали выстраивать эти процессы с 2010 года, а в 2014 у нас в команде была выстроена работа сразу по нескольким направлениям.
Всем подходят разные вещи, поэтому мы стараемся проводить разнообразные мероприятия два раза в месяц. Кому-то интереснее творческая часть, и у нас есть такие занятия, где можно рисовать, двигаться. Так, недавно у нас был тренинг, куда принесли оружие и надо было выбрать, с каким видом оружия ты себя ассоциируешь.
Кому-то ближе классические групповые занятия - группы поддержки, где мы встречаемся с профессиональным психологом и обсуждаем разные вопросы, свои ощущения, - как ставить границы, как говорить "нет", как общаться с одинокими мамами. На занятия могут приходить и волонтеры, и сотрудники. Хотя для сотрудников обычно лучшая профилактика - это просто иногда полежать дома на диване, отключив телефон.
Есть еще супервизии - это разбор конкретных случаев в работе. Это возможность разобрать важные вещи, сложные случаи, свои эмоции - и это хороший способ профилактики, потому что дает важную обратную связь от коллег и понимание, что ты не один.
Также мы организуем обучающие семинары, которые более углубленно рассказывают о разных аспектах нашей работы. Так, недавно у нас был рассказ о психологических особенностях женщин Средней Азии и Северного Кавказа, еще была лекция по психиатрии. То есть это полезные развивающие занятия, которые помогают расширить кругозор и по-другому посмотреть на проблему.
Кроме того, любой сотрудник может взять и индивидуальную супервизию, потому что иногда важно лично поговорить о волнующих тебя проблемах.
Профилактика выгорания - это еще и забота о клиентах, если мы забываем о себе, то перестаем быть полезными и эффективными специалистами".
Олеся Деснянская
координатор программы Профилактика
социального сиротства фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам"
социального сиротства фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам"
" У нас нет прямого контакта с подопечными, поэтому в фонде выгорание чаще связано не со спецификой фонда, а с ненормированной работой, большим объемом задач, как в крупной компании.
А вот журналисты, которые приходят в семьи и разговаривают с людьми, они действительно попадают в группу риска. Мы им стараемся помогать, напоминать о проблеме выгорания. Штатным авторам даем отгулы.
Есть еще одна важная вещь, до которой у нас пока не дошли руки. Я недавно услышала от Алены Мешковой, директора фонда Хабенского, что к ним в офис регулярно приходит психолог. Мне кажется, это очень правильно и нужно. Нам бы хотелось научить наших авторов, сотрудников общаться с людьми на сложные темы и защищать собственные границы. Как разговаривать с родителями, у которых на руках умирает ребенок, как реагировать на высказывания людей, как правильно отвечать на не всегда адекватные комментарии к нашим текстам в социальных сетях".
Анна Семенова, директор фонда "Нужна помощь"
А вот журналисты, которые приходят в семьи и разговаривают с людьми, они действительно попадают в группу риска. Мы им стараемся помогать, напоминать о проблеме выгорания. Штатным авторам даем отгулы.
Есть еще одна важная вещь, до которой у нас пока не дошли руки. Я недавно услышала от Алены Мешковой, директора фонда Хабенского, что к ним в офис регулярно приходит психолог. Мне кажется, это очень правильно и нужно. Нам бы хотелось научить наших авторов, сотрудников общаться с людьми на сложные темы и защищать собственные границы. Как разговаривать с родителями, у которых на руках умирает ребенок, как реагировать на высказывания людей, как правильно отвечать на не всегда адекватные комментарии к нашим текстам в социальных сетях".
Анна Семенова, директор фонда "Нужна помощь"
Ответы оцениваются
следующим образом:
следующим образом:
- 0 баллов - «Никогда»
- 1 балл - «Очень редко»
- 2 балла - «Редко»
- 3 балла - «Иногда»
- 4 балла - «Часто»
- 5 баллов - «Очень часто»
- 6 баллов - «Каждый день»
«Есть ли у вас выгорание?»
Тест Маслач/Бланк
Ответьте, как часто вы испытываете чувства, перечисленные в каждом из пунктов опросника. Над ответами долго не задумывайтесь, отвечайте, руководствуясь первым впечатлением.
1. Я чувствую себя эмоционально опустошенным.
2. После работы я чувствую себя как «выжатый лимон».
3. Утром я чувствую усталость и нежелание идти на работу.
4. Я хорошо понимаю, что чувствуют мои подчиненные и коллеги, и стараюсь учитывать это в интересах дела.
5. Я чувствую, что общаюсь с некоторыми подчиненными и коллегами как с предметами (без теплоты и расположения к ним).
6. После работы на некоторое время хочется уединиться от всех и всего.
7. Я умею находить правильное решение в конфликтных ситуациях, возникающих при общении с коллегами.
8. Я чувствую угнетенность и апатию.
9. Я уверен, что моя работа нужна людям.
10. В последнее время я стал более «черствым» по отношению к тем, с кем работаю.
11. Я замечаю, что моя работа ожесточает меня.
12. У меня много планов на будущее, и я верю в их осуществление.
13. Моя работа все больше меня разочаровывает.
14. Мне кажется, что я слишком много работаю.
15. Бывает, что мне действительно безразлично то, что происходит c некоторыми моими подчиненными и коллегами.
16. Мне хочется уединиться и отдохнуть от всего и всех.
17. Я легко могу создать атмосферу доброжелательности и сотрудничества в коллективе.
18. Во время работы я чувствую приятное оживление.
19. Благодаря своей работе я уже сделал в жизни много действительно ценного.
20. Я чувствую равнодушие и потерю интереса ко многому, что радовало меня в моей работе.
21. На работе я спокойно справляюсь с эмоциональными проблемами.
22. В последнее время мне кажется, что коллеги и подчиненные все чаще перекладывают на меня груз своих проблем и обязанностей.
Обработка результатов и интерпретация
Опросник имеет 3 шкалы «эмоциональное истощение» (9 утверждений), «деперсонализация» (5 утверждений) и «редукция личных достижений» (8 утверждений). Ответы испытуемого оцениваются: 0 баллов – «никогда», 1 балл – «очень редко», 3 балла – «иногда», 4 балла – «часто», 5 баллов – «очень часто», 6 баллов – «каждый день».
«Эмоциональное истощение» – ответы «да» по пунктам 1, 2, 3, 6, 8, 13, 14, 16, 20. (максимальная сумма баллов – 54).
«Деперсонализация» – ответы «да» по пунктам 5, 10, 11, 15, 22 (максимальная сумма баллов – 30).
«Редукция личных достижений» – ответы да по пунктам 4, 7, 9, 12, 17, 18, 19, 21 (максимальная сумма баллов – 48).
Чем больше сумма баллов по первой и второй шкале в отдельности, тем больше у обследуемого выражены различные стороны «выгорания». Чем меньше сумма баллов по третьей шкале, тем меньше профессиональное «выгорание». Интерпретация результатов производится на основании сравнения полученных оценок по каждой из субшкал со средними значениями в исследуемой группе или с демографическими данными, представленными в таблицах 1 и 2.
Пройти тест онлайн можно на сайте.
Тест Маслач/Бланк
Ответьте, как часто вы испытываете чувства, перечисленные в каждом из пунктов опросника. Над ответами долго не задумывайтесь, отвечайте, руководствуясь первым впечатлением.
1. Я чувствую себя эмоционально опустошенным.
2. После работы я чувствую себя как «выжатый лимон».
3. Утром я чувствую усталость и нежелание идти на работу.
4. Я хорошо понимаю, что чувствуют мои подчиненные и коллеги, и стараюсь учитывать это в интересах дела.
5. Я чувствую, что общаюсь с некоторыми подчиненными и коллегами как с предметами (без теплоты и расположения к ним).
6. После работы на некоторое время хочется уединиться от всех и всего.
7. Я умею находить правильное решение в конфликтных ситуациях, возникающих при общении с коллегами.
8. Я чувствую угнетенность и апатию.
9. Я уверен, что моя работа нужна людям.
10. В последнее время я стал более «черствым» по отношению к тем, с кем работаю.
11. Я замечаю, что моя работа ожесточает меня.
12. У меня много планов на будущее, и я верю в их осуществление.
13. Моя работа все больше меня разочаровывает.
14. Мне кажется, что я слишком много работаю.
15. Бывает, что мне действительно безразлично то, что происходит c некоторыми моими подчиненными и коллегами.
16. Мне хочется уединиться и отдохнуть от всего и всех.
17. Я легко могу создать атмосферу доброжелательности и сотрудничества в коллективе.
18. Во время работы я чувствую приятное оживление.
19. Благодаря своей работе я уже сделал в жизни много действительно ценного.
20. Я чувствую равнодушие и потерю интереса ко многому, что радовало меня в моей работе.
21. На работе я спокойно справляюсь с эмоциональными проблемами.
22. В последнее время мне кажется, что коллеги и подчиненные все чаще перекладывают на меня груз своих проблем и обязанностей.
Обработка результатов и интерпретация
Опросник имеет 3 шкалы «эмоциональное истощение» (9 утверждений), «деперсонализация» (5 утверждений) и «редукция личных достижений» (8 утверждений). Ответы испытуемого оцениваются: 0 баллов – «никогда», 1 балл – «очень редко», 3 балла – «иногда», 4 балла – «часто», 5 баллов – «очень часто», 6 баллов – «каждый день».
«Эмоциональное истощение» – ответы «да» по пунктам 1, 2, 3, 6, 8, 13, 14, 16, 20. (максимальная сумма баллов – 54).
«Деперсонализация» – ответы «да» по пунктам 5, 10, 11, 15, 22 (максимальная сумма баллов – 30).
«Редукция личных достижений» – ответы да по пунктам 4, 7, 9, 12, 17, 18, 19, 21 (максимальная сумма баллов – 48).
Чем больше сумма баллов по первой и второй шкале в отдельности, тем больше у обследуемого выражены различные стороны «выгорания». Чем меньше сумма баллов по третьей шкале, тем меньше профессиональное «выгорание». Интерпретация результатов производится на основании сравнения полученных оценок по каждой из субшкал со средними значениями в исследуемой группе или с демографическими данными, представленными в таблицах 1 и 2.
Пройти тест онлайн можно на сайте.
Митя Алешковский, председатель совета благотворительного фонда "Нужна помощь":
"Мы в "Нужна помощь" до профилактики выгорания пока не дошли, хотя, конечно, нам нужен был бы психолог. Я недавно смотрел сериал "Миллиарды", где одна из героинь - психолог в крупном инвестфонде. В благотворительных организациях психолог тем более должен быть. Это серьезная проблема. Я сам тоже чувствую выгорание. Возможно, этому сразу много причин. Но мне феерически сложно выносить все проблемы, которыми мы занимаемся, и на данный момент выхода из этого состояния для себя я не вижу".
"Мы в "Нужна помощь" до профилактики выгорания пока не дошли, хотя, конечно, нам нужен был бы психолог. Я недавно смотрел сериал "Миллиарды", где одна из героинь - психолог в крупном инвестфонде. В благотворительных организациях психолог тем более должен быть. Это серьезная проблема. Я сам тоже чувствую выгорание. Возможно, этому сразу много причин. Но мне феерически сложно выносить все проблемы, которыми мы занимаемся, и на данный момент выхода из этого состояния для себя я не вижу".
Майя Сонина, директор фонда "Кислород":
"Выгорание есть, и было бы странно, если бы его не было. Мы в такой стране живем, по-моему, здесь всегда все почему-то на разрыв штанов. Вот бы был фонд в помощь небогатым и затюканным сотрудникам фондов. Мы же тоже и болеем, и бывает, умираем, как и все люди. На психолога в фонде у нас ресурсов пока нет, у всех дикая нагрузка. Если бы были деньги на зарплату, я взяла бы в фонд еще троих, как минимум, специалистов: фандрайзера, финансового директора и координатора по волонтерам.
"Выгорание есть, и было бы странно, если бы его не было. Мы в такой стране живем, по-моему, здесь всегда все почему-то на разрыв штанов. Вот бы был фонд в помощь небогатым и затюканным сотрудникам фондов. Мы же тоже и болеем, и бывает, умираем, как и все люди. На психолога в фонде у нас ресурсов пока нет, у всех дикая нагрузка. Если бы были деньги на зарплату, я взяла бы в фонд еще троих, как минимум, специалистов: фандрайзера, финансового директора и координатора по волонтерам.
"Любимое дело, страсть жизни - это великолепно, это действительно кайф, но вы не замечаете, как сгораете в нем без остатка. Если действительно отдаетесь. И все вот эти тренинги и громкие фразы о том, что с любимым делом вы расцветете, познаете счастье и небывалые силы - это все искаженная правда. То есть, это все реально будет, но сначала вы сгорите, и будете вынуждены сделать паузу, чтобы оглянуться вокруг и найти наконец-то этот чертов баланс между своей страстью и жизнью с людьми". (из поста в Facebook)
Тамрико Шоли
Писательница
Ставить реальные цели: опыт службы "Ясное утро"
Ольга Плющева, психолог и супервайзер службы помощи онкологическим больным "Ясное утро" о том, как организовать работу по профилактике выгорания в НКО.
Индивидуальный подход
Профилактика выгорания должна вестись с самого начала работы, а не когда все случилось. Это важно понимать, когда вы подбираете команду. Так, обязательно надо иметь в виду ресурсы людей - если перед вами прекрасный профессионал, но живет в 2 часах от работы, то рано или поздно дорога превратится в стресс.
Мы в службе "Ясное утро" стараемся так рассчитать нагрузку специалиста, чтобы она была ему оптимальна, чтобы он был включенным в работу, но и не перегорел. Для этого необходимы регулярные супервизии - то есть помощь помогающим.
Поймать признаки выгорания, помочь - это задача супервизора или команды руководителя. И в этом случае или индивидуально, или на общей встрече нужно все обсудить, понять, в чем сложности и какой возможен выход.
Профессиональная гигиена
Если вы видите какие-то признаки, то можно пройти тест - их несколько в интернете: например, Маслач, Бойко. Но важна еще и самостоятельная оценка, профессиональная гигиена, которая послужит профилактикой. Прислушивайтесь к себе, к своему организму. Выгорание касается трех состояний - психологического, физиологического и поведенческого. В физиологическом плане проявляется в виде бессонницы, расстройства питания, частых болезнях, давлении, головных болях. Это все индивидуально. Меняется поведение - человек может начать больше выпивать, становится циничнее, может зло смеяться над людьми, коллегами, клиентами или, наоборот, испытывает разочарование в себе, как в профессионале, - даже если он настоящий профессионал. Психологические изменения - начинаются конфликты, человек становится раздражительным, или рассеянным, или постоянно испытывает чувство вины. Все, конечно, индивидуально.
Реальные цели
Мы помогаем ставить реальные цели - не спасти все человечество, или, в нашем случае - не сделать так, чтобы во всем мире больше не было онкологии - а помочь отдельно взятому конкретному человеку, причем помочь тем, что в ваших силах. Если я не могу помочь, то подумать, что можно сделать в этом случае? Таким вещам мы обучаемся и обучаем.
Регулярная супервизия
У нас в организации супервизия - обязательна, так люди приучаются к ней, понимают, что профилактика - базовая вещь. Два-три раза в месяц у нас проходят групповые встречи для сотрудников, по желанию каждый может прийти на индивидуальную встречу. И конечно, для сотрудников это бесплатно.
Понятно, что сложно и нужны дополнительные ресурсы, но НКО действительно важно организовать работу по профилактике выгорания.
Если в организации ценят сотрудников, если важно, чтобы не было текучки кадров, - тогда стоит вложиться в то, чтобы люди не потеряли интерес, чтобы не выгорели. Ведь люди приходят в НКО, потому что у них есть определенные ценности. Важно их поддерживать.
Мотивация сотрудников
Мотивация сотрудников - очень важна. Конечно, особенно легко мотивировать деньгами. У нас же в службе "Ясное утро" работают в основном волонтеры, поэтому мы ищем другие способы. Мотивируем поддержанием внутреннего интереса, стараемся помогать повышать профессиональный уровень, проводим профессиональные тренинги, встречи со специалистами, у нас проходит ежегодный съезд для профессионалов, там каждый вспоминает свою ценность, смысл работы. Мы вместе отмечаем праздники - юбилеи проекта, новый год, - и это тоже сплачивает людей.
Общий позитивный настрой
Важно удерживать позитивный настрой в организации, создать зону, где можно избавляться от стресса. Задача руководителей находить разные формы для этого, помогать человеку на работе найти место, где ему будет комфортно, где он сможет увидеть себя с другой стороны.
Хобби и жизнь после работы
У нас на линии "Ясное утро" мы часто слышим про тяжелые вещи, про смерть, бессилие и боль людей, - все это проживается многократно. Надо вовремя о себе заботиться и снимать этот негатив, оставлять его на работе.
Если человек замыкается только на работе, это неправильно.
Мы всегда говорим, что хобби - это очень важно. У нас кто спортом занимается, кто стихи пишет, - мы все между собой такими вещами тоже делимся - у нас есть выделенные для этого чаты.
Но даже если руководитель не занимается профилактикой выгорания в своей команде, сотрудники сами должны учиться заботиться о себе, устанавливать устойчивые границы и иметь обязательно ту сферу, где можно отдохнуть, отвлечься от работы.
Индивидуальный подход
Профилактика выгорания должна вестись с самого начала работы, а не когда все случилось. Это важно понимать, когда вы подбираете команду. Так, обязательно надо иметь в виду ресурсы людей - если перед вами прекрасный профессионал, но живет в 2 часах от работы, то рано или поздно дорога превратится в стресс.
Мы в службе "Ясное утро" стараемся так рассчитать нагрузку специалиста, чтобы она была ему оптимальна, чтобы он был включенным в работу, но и не перегорел. Для этого необходимы регулярные супервизии - то есть помощь помогающим.
Поймать признаки выгорания, помочь - это задача супервизора или команды руководителя. И в этом случае или индивидуально, или на общей встрече нужно все обсудить, понять, в чем сложности и какой возможен выход.
Профессиональная гигиена
Если вы видите какие-то признаки, то можно пройти тест - их несколько в интернете: например, Маслач, Бойко. Но важна еще и самостоятельная оценка, профессиональная гигиена, которая послужит профилактикой. Прислушивайтесь к себе, к своему организму. Выгорание касается трех состояний - психологического, физиологического и поведенческого. В физиологическом плане проявляется в виде бессонницы, расстройства питания, частых болезнях, давлении, головных болях. Это все индивидуально. Меняется поведение - человек может начать больше выпивать, становится циничнее, может зло смеяться над людьми, коллегами, клиентами или, наоборот, испытывает разочарование в себе, как в профессионале, - даже если он настоящий профессионал. Психологические изменения - начинаются конфликты, человек становится раздражительным, или рассеянным, или постоянно испытывает чувство вины. Все, конечно, индивидуально.
Реальные цели
Мы помогаем ставить реальные цели - не спасти все человечество, или, в нашем случае - не сделать так, чтобы во всем мире больше не было онкологии - а помочь отдельно взятому конкретному человеку, причем помочь тем, что в ваших силах. Если я не могу помочь, то подумать, что можно сделать в этом случае? Таким вещам мы обучаемся и обучаем.
Регулярная супервизия
У нас в организации супервизия - обязательна, так люди приучаются к ней, понимают, что профилактика - базовая вещь. Два-три раза в месяц у нас проходят групповые встречи для сотрудников, по желанию каждый может прийти на индивидуальную встречу. И конечно, для сотрудников это бесплатно.
Понятно, что сложно и нужны дополнительные ресурсы, но НКО действительно важно организовать работу по профилактике выгорания.
Если в организации ценят сотрудников, если важно, чтобы не было текучки кадров, - тогда стоит вложиться в то, чтобы люди не потеряли интерес, чтобы не выгорели. Ведь люди приходят в НКО, потому что у них есть определенные ценности. Важно их поддерживать.
Мотивация сотрудников
Мотивация сотрудников - очень важна. Конечно, особенно легко мотивировать деньгами. У нас же в службе "Ясное утро" работают в основном волонтеры, поэтому мы ищем другие способы. Мотивируем поддержанием внутреннего интереса, стараемся помогать повышать профессиональный уровень, проводим профессиональные тренинги, встречи со специалистами, у нас проходит ежегодный съезд для профессионалов, там каждый вспоминает свою ценность, смысл работы. Мы вместе отмечаем праздники - юбилеи проекта, новый год, - и это тоже сплачивает людей.
Общий позитивный настрой
Важно удерживать позитивный настрой в организации, создать зону, где можно избавляться от стресса. Задача руководителей находить разные формы для этого, помогать человеку на работе найти место, где ему будет комфортно, где он сможет увидеть себя с другой стороны.
Хобби и жизнь после работы
У нас на линии "Ясное утро" мы часто слышим про тяжелые вещи, про смерть, бессилие и боль людей, - все это проживается многократно. Надо вовремя о себе заботиться и снимать этот негатив, оставлять его на работе.
Если человек замыкается только на работе, это неправильно.
Мы всегда говорим, что хобби - это очень важно. У нас кто спортом занимается, кто стихи пишет, - мы все между собой такими вещами тоже делимся - у нас есть выделенные для этого чаты.
Но даже если руководитель не занимается профилактикой выгорания в своей команде, сотрудники сами должны учиться заботиться о себе, устанавливать устойчивые границы и иметь обязательно ту сферу, где можно отдохнуть, отвлечься от работы.
Анастасия Изюмская, руководитель проекта поддержки родителей
Family Tree:
"Я совсем недавно пережила этот опыт, у меня был финансовый и психологический кризис, плюс я одна воспитываю ребенка без помощи мужа и бабушек. Я назвала этот период "мне больно жить". Любое яркое проявление жизни меня очень ранило. Я была на пороге нервного срыва, хотя понимала, что от меня еще зависит маленький человек и я не могу этого себе позволить.
Было несколько факторов, но мне особенно помогла книга "Осознанность" издательства "Манн-Иванов-Фербер". Там описана 8-ступенчатая программа по медитации, которую часто рекомендуют в Европе и США. Эта практика маленьких пауз и передышек оказалась спасительной. Она дала возможность немного отстраниться от ситуации. Самое тяжелое в такие моменты - что тебе кажется, что это навсегда. И даже если уже был похожий опыт и ясно, что это конечная история, в самом моменте это сложно осознать".
Family Tree:
"Я совсем недавно пережила этот опыт, у меня был финансовый и психологический кризис, плюс я одна воспитываю ребенка без помощи мужа и бабушек. Я назвала этот период "мне больно жить". Любое яркое проявление жизни меня очень ранило. Я была на пороге нервного срыва, хотя понимала, что от меня еще зависит маленький человек и я не могу этого себе позволить.
Было несколько факторов, но мне особенно помогла книга "Осознанность" издательства "Манн-Иванов-Фербер". Там описана 8-ступенчатая программа по медитации, которую часто рекомендуют в Европе и США. Эта практика маленьких пауз и передышек оказалась спасительной. Она дала возможность немного отстраниться от ситуации. Самое тяжелое в такие моменты - что тебе кажется, что это навсегда. И даже если уже был похожий опыт и ясно, что это конечная история, в самом моменте это сложно осознать".
Ирина Баринская, сооснователь проекта по сбору и вывозу ненужных вещей «Свалка» и антистресс-сервиса «Дебошь»:
"Все люди разные: кто-то умеет работать много и долго, кому-то нужны частые передышки, а кто-то действует по принципу проектной работы. Зачастую кажется, что если кто-то рядом с тобой работает на износ, то ты тоже должен, даже если больше уже не можешь. Так предприниматели зарабатывают свои первые нервные срывы, бессонницу и депрессии.
Решение есть - работать в своём темпе. Распределите нагрузку равномерно и делайте перерывы в работе, когда чувствуете, что резервы на исходе. Это не слабость или профнепригодность, а бережное отношение к своим ресурсам. И, главное, никогда не пытайтесь сравнивать себя с успешными и суперэффективными предпринимателями из Facebook: многие из них на словах — великие русские писатели, а на деле вы никогда не узнаете истину, которая прячется за буквами в интернете"
(в материале Lifehacker)
"Все люди разные: кто-то умеет работать много и долго, кому-то нужны частые передышки, а кто-то действует по принципу проектной работы. Зачастую кажется, что если кто-то рядом с тобой работает на износ, то ты тоже должен, даже если больше уже не можешь. Так предприниматели зарабатывают свои первые нервные срывы, бессонницу и депрессии.
Решение есть - работать в своём темпе. Распределите нагрузку равномерно и делайте перерывы в работе, когда чувствуете, что резервы на исходе. Это не слабость или профнепригодность, а бережное отношение к своим ресурсам. И, главное, никогда не пытайтесь сравнивать себя с успешными и суперэффективными предпринимателями из Facebook: многие из них на словах — великие русские писатели, а на деле вы никогда не узнаете истину, которая прячется за буквами в интернете"
(в материале Lifehacker)
Группы поддержки:
где занимаются профилактикой эмоционального выгорания
где занимаются профилактикой эмоционального выгорания
Группа «Феникс»
Компания КПМГ в рамках своей корпоративной социальной ответственности и Институт развития семейного устройства три года назад создали группу под названием «Феникс».
Цель группы - профессиональная и психологическая поддержка специалистов помогающих профессий. Ее суть состоит в обсуждении трудных случаев в рамках профессиональной деятельности в кругу коллег и единомышленников. Желающие могут предложить для профессионального обсуждения любой случай, который вызывает сильные переживания.
Другая задача группы – профилактика профессионального выгорания. Группа проходит в балинтовском формате. Участие бесплатное.
Ведущий группы - Александр Элиович.
Цель группы - профессиональная и психологическая поддержка специалистов помогающих профессий. Ее суть состоит в обсуждении трудных случаев в рамках профессиональной деятельности в кругу коллег и единомышленников. Желающие могут предложить для профессионального обсуждения любой случай, который вызывает сильные переживания.
Другая задача группы – профилактика профессионального выгорания. Группа проходит в балинтовском формате. Участие бесплатное.
Ведущий группы - Александр Элиович.
Балинтовская группа службы «Ясное утро»
Служба помощи людям с онкологическими заболеваниями "Ясное утро" поддерживает специалистов помогающих профессий, которые работают с тяжелыми больными.
Регулярно организуют
мероприятия по повышению квалификации и профилактике профессионального выгорания для врачей, медсестер, психологов, педагогов, социальных работников, сотрудников других некоммерческих организаций.
Форматы работы: лекции, тренинги по эффективной коммуникации с пациентами, балинтовские группы, групповые супервизии.
Специалисты могут получить психологическую поддержку и/или выработать план работы со сложным пациентом на горячей линии помощи онкобольным 8-800-100-0191.
Регулярно организуют
мероприятия по повышению квалификации и профилактике профессионального выгорания для врачей, медсестер, психологов, педагогов, социальных работников, сотрудников других некоммерческих организаций.
Форматы работы: лекции, тренинги по эффективной коммуникации с пациентами, балинтовские группы, групповые супервизии.
Специалисты могут получить психологическую поддержку и/или выработать план работы со сложным пациентом на горячей линии помощи онкобольным 8-800-100-0191.
Программа "Профилактика эмоционального выгорания" ИРСУ
В рамках программы «Я веду Школу приемных родителей» Институт развития семейного устройства (ИРСУ) проводит семинар по профилактике эмоционального выгорания, который адресован специалистам, ведущим Школы приемных родителей. На семинаре говорят как о предотвращении собственного выгорания, так и о профилактике эмоционального выгорания приемных родителей.
Ведущий группы - Александр Элиович.
Ведущий группы - Александр Элиович.
Проект «Вдох для тех, кто помогает»
В проекте "Вдох для тех, кто помогает" сотрудники или волонтеры НКО могут получить консультацию психолога по минимальной стоимости (10% от стоимости обычной консультации). В проекте принимают участие 40 психологов-консультантов, которые работают очно и по скайпу. С августа регулярно будут проходить бесплатные обучающие группы, где каждый сможет узнать о том, как узнать выгорание и что предпринять самому, чтобы себя обезопасить. Записаться на консультацию можно в сети ВКонтакте.
Ближайшие даты проведения - август.
Ближайшие даты проведения - август.
Авторы — Юлия Гринева, Евгения Корытина, Ольга Павлова
Иллюстратор — Екатерина Селиверстова
Иллюстратор — Екатерина Селиверстова